Это во многом предопределяло успех, несмотря на весьма несовершенную тогда аппара-туру для диагностических исследований сосудов мозга и отсутствие ряда вспомогательных приборов. Конечно же, Щеглов был страстотерпцем новых методик. Изменить стереотипы привычного было нелегко. Энтузиаст действовал, в основном, на свой страх и риск. И вот 27 ноября 1974 года — пожалуй, рубежная веха в принципиальном ускорении развития эндоваскулярной хирургии в программах института. Дело в том, что Щеглов оказался и тонким психологом. Выполнив ряд смелых эндовас- кулярных нейрореконструкций, причем некоторые из них были двусторонними, Виктор Иванович представил в то утро нескольких исцеленных пациентов профессору Ромоданову. Увидев их глаза, убедившись во втором рождении еще вчера обреченных на многие беды лю-дей, директор принял решение организовать в структуре института группу ней- рорентгенохирургии. Понятно, что возглавил ее Щеглов. Виртуоз эндоваскулярной нейрорентгенохирургии Дмитрий Викторович Щеглов Парадигма неизменна: диагноз плюс выбор вмешательства, а затем умелое милосердное выхаживание Жизнь, судьба, опыт — в единстве ш- Начались невиданные штурмы. Если с мешотчатыми аневризмами хирург, применяя баллонную катетеризацию, все лучше справлялся, то АВМ — артериове- нозные мальформации — поначалу оставались сфинксом. Нейтрализовать такие нежелательные соустья можно было только особым материалом, и Щеглов изобрел его. Операции шли потоком, киевская эндоваскулярная Мекка в области хирургии мозга без скальпеля быстро приобретала известность. Западные нейрохирургические центры за свой счет стали приглашать новатора с докладами, ведь массив абсолютно оригинальных внутрисосудистых операций неуклонно возрастал, включая совершенно новые показания — от определенных форм эпилепсии до некоторых видов опухолей мозга. Свобода высказываний украинского умельца и результаты его операций поражали зарубежных коллег.
