Фрагментом вены, взятым у пациента, де Беки обходит участок коронарной артерии, блокированный атеросклеро- тическим сужением, соединяя «запас-ную часть» с аортой. Так появляется знаменитый шунт. И вот кардиохирурги все настойчивее внедряют обнадеживающую новинку. Да и как обойтись без нее? Ведь в индустриально развитых странах более половины смертельных исходов ежегодно связаны с ишемической болезнью сердца, издавна известной как «грудная жаба». Но в двадцатом веке она как бы перешла в наступление. Сосудистые кризы, преимущественно сердечные и мозговые, уносят миллионы жертв, и этот пик демографического ущерба превышает количество всех иных бед со здоровьем. Грозная статистика подобных несчастий характерна и для Украины. Хирургический прорыв крайне нужен и здесь. В 1974 году Алек-сандр Шалимов в организованном им в Киеве институте клинической и экспериментальной хирургии выполняет такое шунтирование. И почти в тот же период Геннадий Кнышов, ученик Николая Амосова, в амосовской клинике сердечно-сосудистой хирургии на Батыевой горе также удачно справляется с аортокоро- нарным шунтированием. Из врачебного рода «А тем временем где-то…» — поется в полузабытой песне. Владимиру Мишало- ву, герою нашего рассказа, в эпоху первых явных чудес с сердцем шел лишь девятый год, но он уже немало слышал о врачебном жребии, о медицине. Ведь Мишалов приходился племянником двум выдающимся киевским хирургам — Михаилу и Алексею Коломийченко — и рос в их родной Шполе на Черкасщине. Естественно, избрал медицинский институт, интуитивно ощущая, что хирургия станет его стезей. Операций Михаила Исидоро-вича Коломийченко, впервые освободившего сердце из панциря спаек, научившегося создавать искусственный пищевод, Владимир Мишалов уже не увидел. Но его первым наставником стал Юрий Николаевич Мохнюк, ученик М. Коломийченко и Н. Амосова, живая легенда Ирана и Камбоджи, где киевский доктор почти сенсационно представлял профессиональные хирургические выси Родины.
